Как футбол объясняет Израиль

Оригинал: How soccer explains Israel Автор: Amos Barshad

В феврале, иерусалимский ФК «Бейтар» заключил договор с двумя игроками из России, мусульманами по вероисповеданию, что, намеренно или нет, спровоцировало национальные конфликты.

В последнюю субботу января, когда большая часть Израиля прервала свой повседневный труд, чтобы воздать дань Шаббату, иерусалимский ФК «Бейтар» — единственная футбольная команда в израильской премьер-лиге, которая никогда не заключала контракты с арабскими игроками — объявила, что приобрела двух мусульманских игроков из Чечни — Джабраила Кадиева (19 лет) и Заура Садаева (23 года). Первая реакция фанатов была не сильной, но жестокой: на следующем матче команды, члены ультрас «Бейтар» из группировки «La Familia», известные за свои расистские взгляды,  развернули гигантский желтый баннер на восточной трибуне стадиона Тедди. Этот баннер, гласивший «Бейтар будет чистым всегда» был словно сюрреалистическим эхом нацистской терминологии. Следующей реакцией стал поджог.

Восьмого февраля, ранним утром, двое мужчин (которые позже были опознаны как члены группировки «La Familia») преодолели стальное ограждение, окружающее офисы «Бейтар», разбили окно, облили помещение бензином и подожгли его. Это помещение принадлежало коменданту здания, Меиру Харуш, который в течение почти 20-ти лет создавал из своего офиса неофициальный музей ФК «Бейтар». Бутсы игроков, подписанные майки, чемпионские трофеи — все оказалось в огне, и то, что уже долгое время оставалось маленьким позорным секретом израильского футбола, вылезло наружу и потрясло национальное сознание. Вечером того же дня, «Канал 2» посвятил половину своего эфирного времени этому происшествию. Помощник главного тренера «Бейтар» Ян Телесников, явно потрясенный произошедшим, предположил в прямом эфире, что «если они сейчас поджигают здания, то следующим их шагом будет сожжение людей». Даже премьер-министр Биньямин Нетаньяху не остался в стороне: «Мы не можем поощрять такой расизм», — сказал он. «Еврейский народ, который страдал от бойкотов и остракизма, должен быть светом для других наций».

Согласно «Бейтар», группировка «La Familia» представляет собой хоть и маленькую, но невероятно шумную горстку людей в толпе на стадионе Тедди; горстку, которая задирает, запугивает и разобщает мирное большинство. «Существует 500 фанатов, которые удерживают целый клуб заложниками», сообщил генеральный директор Ицик Корнфеин спустя день после подписания контрактов. «Это несколько сотен человек, удерживающих десятки тысяч заложниками». Горстка фанатов, которых команда раньше пыталась сдерживать. Совсем недавно, в 2005 году, «Бейтар» подписал контракт с Ибрагимом Надалла, мусульманином из Нигерии. Он продержался ровно половину сезона и произнес следующую фразу, которая была с удовольствием процитирована на баннерах «La Familia»: «Я не советую мусульманам приходить в «Бейтар». Экстримистов не изменить». Однако после поджога появилось единое мнение о том, что пришло время занять конкретную позицию.

«Всякий раз, когда существовала возможность пригласить арабских игроков в иерусалимский «Бейтар», какая-нибудь группа фанатов выступала против этого, и команда шла на попятную», пояснил мне Шломи Бразел, заслуженный спортивный обозреватель для израильской газеты «Haaretz». «На этот раз клуб сказал: «Мы не сдадимся. Не важно, что произойдет — мы не сдадимся». Впервые клуб продемонстрировал, что их не запугать». И пока «La Familia» будет негодовать, крушить и поджигать, «Бейтар» решил не отпускать чеченцев.

Все это сгущало тучи над следующим матчем «Бейтар», первым матчем для Кадиева и Садаева. Следующим субботним вечером, на стадионе Тедди, у «Бейтара» был запланирован матч с ФК «Бней Сахнин», передовой арабской командой лиги. Зная о том, насколько взрывоопасной может быть атмосфера после подписания контрактов, «Бейтар» обратился к израильской футбольной ассоциации за разрешением о проведении матча без присутствия болельщиков. Это является распространенной формой наказания, применяемой против клубов, чьи участники были замешаны в преступлениях, связанных с применением насилия и расизмом, но о котором (имеется в виду, наказание) ни одна команда до этого сама никогда не просила для себя. Фактически, клуб подал свою просьбу вначале игры, до состязания с «Сахнин», и, возможно, им удалось бы запретить болельщикам посещение нескольких матчей, против чего ассоциация не возражала. Но вместо этого, израильская футбольная ассоциация (ИФА) решила закрыть доступ на матч лишь небольшому количеству болельщиков, и израильская национальная полиция мобилизовала более 700 служащих на матч с «Сахнин», куда входили также особые патрульные, пограничная полиция и тайные агенты. Тедди приготовился к удару.

В поезде, везущем меня на матч «Бней Сахнин», я сталкиваюсь с первой партией «несгибаемых». Группа, состоящая примерно из 15-ти подростков в легких куртках, белых кроссовках, кипах и кричащей черно-желтой расцветке иерусалимского «Бейтар» счастливо гогочут внутри вагона. «Мы приехали с конкретной целью – увидеть настоящий спорт, увидеть футбол», — поясняет мне Мошико, которому на вид лет 16. «Не из-за политики и не для того, чтобы проклинать арабов или евреев. Мы против расизма, против насилия, против самого слова «расизм» и всего, что с ним связано». А когда начинают скандировать расистские речёвки? «Мы в этом не участвуем. Мы закрываем свои глаза и игнорируем это». Другой парень, Дан, добавляет: «Но фанаты „Бней Сахнин» должны взвешивать свои слова. Они не должны кричать mavet , т.е. смерть евреям — это непозволительно».

Что же касается вопросов, связанных с поджогом офисов «Бейтар», ребята увиливают от ответа. «Go’al nefesh» – страх души (душевный ужас, это страх божий) – но поверьте мне, это случалось уже много раз», — уверяет Наом. «Они» (это безликое «они») сжигали клубы, а вместе с ними и историю». Но кто же поджег в этот раз? «Возможно, фанаты «Сахнин». Они дождались, когда в «Бейтар» наступит бардак, для того чтобы совершить то, что хотели».

Онел, слегка косоватый парнишка, не так уж в этом уверен. Подписывать контракт с чеченцами, как он говорит, «это все равно, что играть со спичками рядом с бензином». Это было прекрасно сформулированное высказывание, и поэтому я прошу Онела его повторить, чтобы убедиться, что я понял иврит. Ответом на это стали неодобрительное гиканье и крики. В разговор вмешивается Мошико: «Он что ляпнул что-то умное? Ему лишь бы повыделываться. Покажите это Обаме – мы не расистская группа! Мы не расистская группа!»

В 20-ти минутах езды по наклонным, витым улочкам вдоль древних каменных стен старого города Иерусалима находится стадион Тедди, утилитарное строение из белого кирпича и цемента. На другой стороне улицы расположен торговый центр Малха, где после победы «Бейтар» в марте 2012 года, фанаты штурмовали фуд-корт и, скандируя «Мухаммад мертв», напали на арабских рабочих. Стадион окружен кучами грязи и простаивающими строительными площадками, которые обнесены шаткими ограждениями. Но сегодня, по крайней мере, здесь присутствуют представители полиции – в грузовиках, на лошадях и в оцеплении. На лицах большинства скука, некоторые едят лаваши. Также для освещения игры прибыло несколько съемочных групп — операторы мечутся вокруг, готовые заснять любого, кто пожелает высказаться на злободневные темы.

Снаружи три подростка раздают листовки с текстом: «Бейтар — флаг страны, расизм разрушает все». Я спрашиваю одного из ребят, как долго они борются с расизмом. Ему лет 14, не больше, но он отвечает угрюмо и с набитым семечками ртом: «Лет сорок — шестьдесят» (прим. автора: так принято, как на матчах, так и в Израиле в целом. К концу игры пол Тедди покрыт тонким слоем кожуры от семечек).

Мужчину — лет сорока, стоящего неподалеку и спокойно объясняющего обстановку оператору, перебивает парень лет 20 с набриолиненным хохолком, трехдневной щетиной и бриллиантовыми серьгами – отличительные признаки arse [щёголя] (игра слов, с английского arse – задница, — прим. переводчика). Очень подходящее еврейское слово для такого безрассудного молодого человека, которого вы не захотели бы увидеть в качестве жениха вашей дочери. «Хорошо — что это происходит?», — закуривая сигарету и перекрикивая сигналы машин, спрашивает arse. «Весь этот балаган? Это СМИ хотят разрушить команду!»

Оператор пытается сгладить ситуацию. «Мы — немецкое телевидение», — говорит он. «Мы не знаем всей ситуации…». Его прерывает, стоящий за мной, низкий мужчина в босоножках и шортах, выкрикивая: «Нацисты!»

Я спрашиваю у другого полного arse, стоящего рядом, как они отреагируют на Кадиева и Садаева. «Мы будем и дальше посещать игры, и будем продолжать вести себя по-прежнему», — отвечает он. И как это? «Что значит — как? Мы будем делать то, что делаем». И, через некоторое время, добавляет: «Мы против арабов!»

Внизу, по дороге проходит мирная акция протеста. Около 35-ти человек прижимаются друг к другу позади баннера, который гласит «Бейтар – толерантный на все времена». Они сжимают в своих руках желтые шары, в то время как Авраам Бург, бывший спикер Кнессета (израильского парламента) (прим. автора: судебная ветвь власти израильского правительства), говорит в микрофон: «Если вопрос заключается в том, могли ли вы остановить все это 10 лет назад, когда ситуация ещё не была такой напряженной, то ответом будет – да. И если сегодня мы будем сидеть сложа руки и снова вернемся ещё через 10 лет, они спросят: «Зачем вы пришли 20 лет спустя, когда уже слишком поздно?»» Затем, с другой стороны улицы доносятся воинственные крики — двое парней в потрепанном сером седане проклинают Берга и давят на клаксон автомобиля. Полиция быстро, но нерешительно приближается и успокаивает их. Неподалеку два продавца хот-догов, наблюдающие за происходящим, не могут удержаться от смеха.

Несколько минут спустя, новый спикер берет микрофон в руки и просит проявить «терпение, терпение и ещё раз терпение». Пара служащих пограничной полиции проходят мимо и один из них безразлично бормочет: «Терпение пригодилось бы твоей матери, ты, bat zona». Буквально, это выражение означает «дочь потаскухи», но наиболее подходящим эквивалентом было бы английское «motherfucker». Затем Ави, один из продавцов хот-догов, высказывает свое мнение: «Аркадий (имеется в виду Аркадий Гайдамак, русский миллиардер, заочный владелец «Бейтар») хотел заголовков. Гласности. Действия. Они знали, к чему это приведет». Но ничего страшного, что «пришло время появления мусульманского игрока в «Бейтар»». Его приятель снова смеется и говорит Ави: «Бог покарает тебя, ты собака, ты мусор!» — и в этот момент я не могу понять, шутит он или нет.

У главных ворот стадиона собралась толпа болельщиков «Бней Сахнин». И хотя полиция сопровождает большинство фанатов «Сахнин» до их мест, этих парней, кажется, не особо беспокоит, что они оказались тут сами по себе. Один из них направляет движение, улыбаясь и давая указания на арабском, помогая своим товарищам забрать билеты. Он говорит, что верит в то, что команда меняется и считает, что «Бейтар» наконец-то обрел именно того владельца и того тренера, которые были нужны. Это настораживающий оптимизм. «Людей, которые разрушают офис, которые разрушают историю, они называют фанатами», — говорит он. «Но мы, болельщики „Сахнин“, говорим ‘Аллаху Акбар’ – это легальное слово, полностью законное. А они говорят ‘террорист’». Неподалеку от группы фанатов «Сахнин» я нахожу Эйлада, мужчину плотного телосложения, который пропихивается на стадион вместе с компанией друзей. Он зол и обвиняет Гайдамака, владельца: «Он сказал, что все это только для того, чтобы «Бейтар» мог войти в историю. Он хочет разрушить нашу команду. Вот в чем дело. Но это не продлится долго. Одна — две недели – и чеченцы уйдут. Это не останется без внимания». Но разве вы не хотите сначала увидеть, как они играют? «Мы не хотим мусульман в команде», — говорит Эйлад. «Как они играют — не имеет значения».

Как раз перед входом на стадион, я встречаю веселого, сухонького, маленького человека, который болеет за «Бейтар» уже 40 лет. Говорит, что он болельщик saroof – что в разговорном языке означает «фанатик», но буквально переводится как «прожженный». «И в дождь и в любую погоду я здесь. Saroof!» Ему нравится Кадиев. «Этот парень будет звездой», — говорит он, — «Если они сейчас выставят его на поле, и он забьет гол, то заслужит свое место в ‘Бейтар’». Я спрашиваю, что, по его мнению, случится с «La Familia». Они на самом деле перестанут посещать матчи? «Если они придут», — говорит он, «то будут вести себя тихо. Они будут как кошки». А потом, на прощание добавляет: «Они зовут меня Эрез, я из Ход- Ха -Шарона и я никого не боюсь».

Можно начать с 1923 года, когда на митинге еврейской молодежи в Латвии было организованно бескомпромиссное движение «Бейтар», которое должно было способствовать образованию государства Израиль. Можно начать с 1936 года, когда «Бейтар» основал футбольный клуб – ФК «Бейтар» Иерусалим, в период правления Британского мандата в Палестине. Можно начать с 1948 года, когда в результате военных действий против Сирии, Египта, Ирака и Иордании, известных с одной стороны как «Война за независимость», а с другой — как «Катастрофа», был образован Израиль. Или можно начать с любого последующего периода времени, так как «Бейтар» Иерусалим, с гербом в виде подсвечника для семи свечей и девизом «Бейтар навсегда», стал неотъемлемым символом города. И все равно будет сложно объяснить что, черт возьми, здесь происходит.

Движение «Бейтар» было основано Зеэвом Жаботинским, украинским военным репортером, который оказался воинственным сионистом. Для Жаботинского, единственной возможной реакцией в ответ на жестокий антисемитизм со стороны Европы была подготовка и вооружение евреев. Присяга движения «Бейтар», созданная Зеэвом, гласит: «Я посвящаю свою жизнь возрождению государства Израиль».

Во время второй мировой войны, «Бейтар» нелегально переправил десятки судов с еврейскими беженцами в Палестину. Политический успех пришел к движению в 1977 году, когда Меначем Бегин, руководитель польского представительства «Бейтар», стал премьер — министром Израиля. Однако в последние несколько десятилетий «Бейтар» бездействовал в политическом плане. Существует один действующий филиал в Южном Эвклиде, штат Огайо и, в принципе, это все.

То, что футбольная команда может вызывать ассоциации с бывшим политическим движением – не так уж и странно, как может показаться. Большинство спортивных клубов Израиля имеют политическую принадлежность: команды Маккаби были традиционно связанны с правым крылом, команды Хапоел с социалистическим левым крылом. В нынешнее время, политические связи не столь актуальны, но экстремисты «Бейтар» на стадионе Тедди, видимо, считают себя продолжателями идеи Жаботинского, хотя многие члены «La Familia» не формулируют это таким образом или не хотят этого делать. Они защитники Израиля, земли евреев и они верят в то, что футбольная команда Израиля, столицы еврейского народа, должна принадлежать исключительно евреям.

В январе, израильтяне пришли на избирательные участки, чтобы принять участие в национальных выборах, в которых прогнозировалась полная победа правосторонней партии Нетанияху, Ликуд, но их пыл умерил неожиданный перевес голосов за Еш Атид — центристскую партию, возглавляемую бывшим репортером теленовостей Яиром Лапидом. Оптимист предположит, что все это положительно скажется на перспективе мирных переговоров в стране, как в основном все и считали совсем недавно, в декабре. Пессимист же укажет на то, что Лапид не является сторонником мирной политики.

Не то, чтобы все это имело какое-то отношение к нашей теме, но на протяжении определенного времени, надежды Израиля на мир находятся в какой-то прострации. В какой именно прострации и где именно они должны находиться, обсуждается всеми (и тут я не преувеличиваю). Но линия разлома противостоящих сторон так и осталась неизменной с 1948 года, и «Бейтар» с «La Familia» являются её частью.

«Если вы спросите фанатов «Бейтар», хотят ли они арабского игрока, они ответят – нет», — говорит Барзел, репортер «Haaretzsports». «Будут ли они протестовать? Нет, они не будут протестовать. Если команда решит, что арабский игрок должен играть, большинство фанатов поддержат их решение. «La Familia» – это особая социально-экономическая группа. Совершенно необразованные люди, неудачники. И если спросить их, хотят ли они арабского игрока? Они ответят – нет. На вопрос будут ли они протестовать, ответом будет: «Конечно, конечно!»». Неважно, что Кадиев и Садаев не арабы, и что у чеченских мусульман своя история этнической борьбы с Россией, которая не имеет ничего общего с Арабско-Израильским конфликтом. Для «La Familia», Кадиев и Садаев — это враги, и бой с ними нужно выдержать на подмостках стадиона Тедди. В Америке мы иногда боремся за придание значимости спорту. В Израиле же эта значимость может быть удушающей.

-/AFP/GETTY IMAGES

Тем временем на стадионе иерусалимский «Бейтар» выполняет небольшой спринт по полю для разминки, и в какой-то момент мне кажется невероятным, что такое маленькое количество людей может наделать столько шума. Все это в основном сопровождается свистом болельщиков, но чаще всего – демонстрацией жеста «два пальца в рот» или рвотного позыва. Отовсюду раздаются крики: «Fuck you, fuck you, Кадиев!» И если бы Садаев не получил травму и вышел бы сегодня на поле, скорее всего, все это продолжалось бы ещё долго.

Я на северо-западной трибуне, смотрю на пустую восточную секцию. Вслед за баннером «Чистые навсегда», последовало обвинение «Бейтар» израильской футбольной ассоциацией в расизме. Наказанием стал запрет присутствия для восточной секции на пяти матчах и штраф – 50000 шекелей, что составляет примерно 13400 долларов. На том месте, где обычно «восседала» ‘La Familia’, теперь висит плакат гласящий: «Восточные против расизма».

Я завязал разговор парнем, постоянным «несгибаемым» фанатом «Бейтара» по имени Эйлон, которому также посчастливилось учиться при аспирантуре на кафедре политологии; он специализируется на экстремистских идеологиях. Эйлон вводит меня в суть привычного положения дел на стадионе Тедди. «Верхушка восточных – неистовые и ярые фанаты», — поясняет он. «Мы – не экстремисты – «тоже сидим там, в нижней части. На каждой игре вы можете увидеть, как эти две стороны орут друг на друга». Я спрашиваю, почему он считает, что в этом матче команда играет как «неживая». Он отвечает мне, что все это из-за баннера «Чистый навсегда». «Он всех шокировал. Евреи. В Израиле. Чистые?»

На данный момент многие восточные «обитатели» переселилось к нам, в северо-западную секцию (прим. автора: я обменял билет, которые изначально приобрел у спекулянта, чтобы сидеть именно в этой секции, что обернулось для меня тяжким опытом. После того, как спекулянт вручил мне билет, я имел неосторожность перепроверить, тот он или нет. После чего он и еще пять его парней схватили меня за горло. Вот дословно те странные слова, которые он произнес: «Ma ata, ben adam haphuch – «Ты что, хочешь, чтобы тебе свернули шею?» Эта фраза сопровождалась резким поворотом головы и легкой усмешкой). Большинство наиболее разумных фанатов собираются в секции по правую и левую стороны от меня. Они стучат в барабаны и размахивают антирасистскими плакатами. Слева от меня подальше находятся красно-белые фанаты «Сахнин», для собственной безопасности отделившиеся от основной массы. Полицейские тащат мимо меня за шиворот детей.

Сидящие передо мной несколько человек грубо критикуют чеченцев, однако, без намеков на агрессию. «Я говорю, что арабы и мусульмане – не одно и то же», — спорит бритый парень в желтой куртке. «Мы должны уважать все религии. Мусульманин может играть в команде «Бейтар». Ведь он молится в мечети, и это никому не мешает. Но он играет за «Бейтар», а значит — играет за Менора (Мено́ра — золотой семиствольный светильник (семисвечник), изображенный на гербе Государства Израиль.)». Он тянет и дергает ткань на своей груди: «Если говорить об арабах, то у меня есть претензии к ним. Сейчас, если какой-нибудь араб придет и скажет «Я признаю государство Израиль и признаю Иерусалим столицей еврейской нации… «но дело в том, что, по правде говоря, ни один араб на такое не способен».

Тем временем, северо-западная секция скандирует, обращаясь к фанатам «Сахнин»: «Храмовая гора в наших руках! Храмовая гора в наших руках!» Они цитируют знаменитые слова главнокомандующего армии обороны Израиля (АОИ) Гура Мордехайя, произнесенные им в 1967 году при освобождении Старого города (восточная часть Иерусалима) во время шестидневной войны. Это довольно специфическая фраза, связанная с появлением оккупированных территорий на западном берегу и в Секторе Газа, а также с установлением контроля Израиля над Храмовой горой — одним из самых святых мест в иудаизме и исламе. Цель же остальных речевок не так возвышена. Они представляют собой вариации в адрес так называемого «сына потоскухи» — генерального директора «Бейтар» Ицика Корнфеина (прим. автора: «Ицик» произошло от распространенного прозвища «Ицхак», что на английский переводится как «Исаак». По некоторым причинам, израильтяне имеют склонность называть людей глупыми детскими прозвищами всю жизнь. Наиболее известный сейчас пример — «Биби» Нетаньяху, но также есть ещё практичные генералы и жесткие политики, которых называли не иначе как Ципи или Мотта).

То и дело раздается: «Ицик – сын шлюхи». Или более откровенное: «Ицик, твоя мать – шлюха»». И еще более впечатляющее: «Ицик Корнфеин, мы не в меньшинстве – все здесь ненавидят тебя!» А также самая длинная, скандируемая нараспев, кульминация: «Ицик – в отставку, мы не хотим тебя больше! Вали домой, ты, мусор, сын шлюхи!» (поверьте мне, это хорошо рифмуется на иврите).

По всей секции обильно рассыпаны люди в футболках с надписью «Ицика – в отставку». Позади меня, какой-то семилетний парнишка с взъерошенными волосами, свесившись через перила, кричит с не меньшим рвением, чем и остальные. Внизу, под ним – горы импровизированного желтого конфетти – это разорванные листовки, раздаваемые ранее и гласившие: «Мы просим вас сосредоточиться только на поддержке команды. Призывайте ее двигаться вперед, не переходя на личности в адрес команды-сопреника».

На фоне всего этого непривычного гула, можно даже и заметить, что матч уже начался. Кадиев пока на скамье запасных и ещё не стал мишенью для экстремистов. Кроме того, фанаты «Бейтар» сейчас столкнулись с более серьезной проблемой. Нападающему «Сахнин» Мохаммеду Калибату удалось перехватить мяч после ввода в игру, и на 27-ой минуте он, полный энтузиазма, оказывается с мячом на правой стороне поля. Оказавшись внутри коробки, он финтует правой ногой, обходит двух защитников «Бейтар» слева и выстреливает во вратаря, который отскакивает внутрь сетки. Гол. Калибат спотыкается и падает при броске, затем вскакивает на ноги и бежит к ближайшему углу к ликующим болельщикам Сахнин, танцующим в проходах. Он встает на колени, затем прижимается к земле и целует её. Тем временем, его товарищи по команде толпятся позади и исполняют свой ритуал — подпрыгивая на корточках по кругу, воздевают руки к небу.

Северо-западная секция отвечает им двойным: «Ицик, ты разрушаешь команду!» Но 10 минут спустя их дыхание замирает, когда Калибат получает великолепный пасс с правого фланга и пробивает мяч в ворота. Голкипер отбивает удар, но мяч отскакивает прямо под левую ногу Калибата, который, не мешкая, направляет его в верхний левый угол ворот. Гол! Тедди остолбенел. Руки взметнулись над головами, фанаты негодуют не веря своим глазам, повсюду слышится жалобное «ой -вей». Рядом со мной парнишка, который только что кричал «Ицик, ты — сын шлюхи!», опускается на свое место, и, в отчаянии сжав свою черную кипу руками, качает головой из сторону в сторону. Другой болельщик сокрушается: «Мы были лучше до всего этого балагана! Зачем нам нужен весь этот балаган?» В перерыве между матчем, когда «Бейтар» отправляется в раздевалку со счетом 2-0, стадион, наконец, затихает, и я отчетливо слышу резкий звук лопающихся воздушных шаров, сопровождающих мирную акцию протеста.

Но что же мир предложил иерусалимскому «Бейтар»? Почему именно сейчас, после стольких лет подчинения «La Familia», клуб принимает чеченцев? Ответ прост – открытие трансферного окна лиги. До этого, у главного тренера «Бейтар», Эли Коэна, была своя собственная, местная, молодая и довольно успешная, по результатам борьбы за плей — офф, команда. Так почему бы не нанять подкрепление для повышения шансов на победу команды? Долгое время, дирекция «Бейтар» настаивала на том, чтобы клуб, не колеблясь, заключал контракты с подходящими арабскими или мусульманскими игроками; и технически, эти предписания выполняются. Но даже фанаты, согласные принять Садаева и Кадиева, не могут понять одного: зачем сбрасывать такую бомбу в середине сезона, именно тогда, когда «Бейтар» так хорош?

Новость о передаче чеченцев шокировала Иерусалим. В январе «Бейтар» посетил Чечню для дружеского матча против российской команды «Терек Грозный». Матч был утвержден Гайдамаком. Находясь там, «Бейтар» оказал содействие по выкупу Кадиева и Садаева из «Терек». В командном заявлении этот шаг был обозначен как дружеский акт «по укреплению израеле-чеченских отношений». Такая версия о подписании контрактов никому ни о чем не говорит, однако две другие — крутятся вокруг сомнительного шефа-миллиардера «Бейтар».

Гайдамак был одним из олигархов, детищем смутного времени российских эпох постгласности и перестройки, оставившим после себя иски на миллиарды долларов, ордера интрепола и прочую подноготную (прим. автора: например, в 90-х годах он якобы получил секретные документы от французского правительства за содействие спецслужбам в спасении двух французских летчиков, сбитых в бывшей Югославии). К середине 2000-х годов, Гайдамак был признан главным спонсором Израиля. Он вложил миллионы денежных средств в образовательные фонды, разорившиеся больницы и эвакуационные пакеты для израильтян, живущих в зоне ХАМАС. Он купил «Бейтар» в 2005 году и, по расчетам, потратил 120 млн. долларов в попытках превратить его в первоклассный межнациональный клуб (в попытках вывести его на международный уровень). Два сезона спустя, команда выиграла свой первый чемпионат лиги. В этом году, Гайдамак заявил в интервью: «Я самый популярный человек в Израиле». Затем все пошло наперекосяк.

В 2008 году, Гайдамак баллотировался на пост мэра Иерусалима, позаимствовав у «Бейтар» желтый и черный цвета для своих предвыборных плакатов. Но, несмотря на сделанные ранее заявления, он набрал жалкие 3,6 процента голосов. В следующем году, после детального расследования, Франция приговорила Гайдамака к шести годам заключения и штрафу в 5 млн. евро за торговлю оружием во время гражданской войны в Анголе. Согласно французскому правосудию, бизнес Гайдамака в 90-х был связан не только с импортом/экспортом пшеницы и угля; он продавал ангольскому правительству танки, вертолеты и военные суда на общую сумму в 800 млн. долларов. Опасаясь того, что Израиль выдаст его Франции, Гайдамак остался в Москве (прим. автора: «Бейтар» везет на свихнувшихся богатых парней: в прошлом году, Гум Агияр, бразильский миллионер и инвестор меньшинства «Бейтар», исчез вместе со своей яхтой, которую позже прибило к пляжу Форт-Лодердейл. Изначально, его считали погибшим, но теперь появилась версия, что Гум скрывается в Нидерландах, вероятно, чтобы защитить свои активы от жены).

После отъезда из Иерусалима (прим. автора: в 2011 году французский апелляционный суд отменил свой приговор, связанный с поставкой оружия Гайдамаком, после чего тот вернулся в Израиль и присутствовал на первой игре чеченцев в составе « Бейтар»), Гайдамак удалил информацию о себе из всех ежедневных финансовых операций «Бейтар» и попытался продать команду. С момента заключения контракта с Садаевым и Кадиевым, вновь возродившийся интерес и участие Гайдамака в командных делах приобрели довольно своеобразный характер. И первая версия о том, почему Гайдамак приобрел чеченцев и пошатнул основы «Бейтар» — просто для того, чтобы вернуться. Никто не знает подробностей, но по слухам, Гайдамак хотел наладить кое-какие бизнес-контакты в Чечне и с помощью сделки с «Бейтар» ему это удалось.

Вторая версия более жесткая. После того, как Гайдамак провалился на выборах, он дал душещипательное интервью газете Маарив, утверждая, что при любом исходе не мог бы меньше заботиться о городе, стране, «Бейтар» или его фанатах. «Вместо того, чтобы назвать команду иерусалимский «Бейтар»», — заявил он газете, «возможно, я назову её «Бейтар Аркадий. Может быть, я выложу небольшую сумму, и мы опустимся до второго или третьего дивизиона. Меня больше не волнуют фанаты «Бейтар». Если бы я мог – запретил бы им всем появляться на стадионе Тедди». И вот теперь заговорщики рыдают, а куры вернулись назад в свой курятник. Гайдамак упивается обещанной местью.

Отметим, что ни одна из версий не допускает возможность того, что Гайдамак просто решил бороться с расизмом на Тедди. Но почему бы и нет? В 2006 году, он подарил «Бней Сахнин» 400 тыс. долларов для частичного финансирования их нового стадиона. В том же году, он пытался привести в «Бейтар» бывшего капитана «Бней Сахнин» Аббаса Суана, одного из легендарнейших игроков всех времен, но потом отказался делать это, так как фанаты «Бейтар» стали возражать.

«Насколько я могу судить, нет никакой разницы межу игроком-евреем и игроком-мусульманином», — заявил Гайдамак после подписания договора с чеченцами. «Мы должны оценивать вещи с профессиональной точки зрения и относиться к игрокам справедливо и с уважением». И хотя трудно примириться с осуществлением поставок оружия и уклонением олигарха от закона и своих слов, но также невозможно отрицать — то, что сейчас происходит в «Бейтар» — это четко разграниченная борьба добра со злом, которая редко встречается в реальном мире.

Дело в том, что Аркадий сидит в высокой башне и только наблюдает оттуда за своей империей. Но кто пытается сдержать ответную реакцию Иерусалима здесь внизу, на улицах? Это должен был быть генеральный директор — Ицик Корнфеин.

Сядьте на 39-ый автобус у иерусалимского центрального автовокзала и езжайте до отеля Байт Ваган. Перейдите улицу, перешагните через небольшое ограждение и спуститесь вниз по крутой грязной тропинке. Справа вы увидите огромный, сгнивший кусок дерева, на котором нацарапано «Ya’lla Beitar», вместе мы зажжем пламя – мы любим тебя» (прим. автора: «Ya’lla Beitar» — распространенный лозунг, буквально означающий «Вперед, Бейтар!» Но заметим, что «Ya’lla» — своего рода универсальное «давай» на иврите — было заимствованно из арабского. Таким образом, использование лозунга «Ya’lla Beitar» типично для страны в целом, но приобретает некое своеобразие в связи с наклонностями группировки «La Familia»). Прямо перед вами – гигантское синее изображение минора на верхушке приземистого желтого офиса «Бейтар». За ним вы увидите девственные тренировочные площадки, частично исчезающие из виду за линией улиц и холмами, усеянными домами с белой штукатуркой.

Именно здесь, во время первой тренировки после вступления в команду Кадиева и Садаева, члены «La Familia» — один из них носит футболку с самодельной надписью «Мухаммед на 100 % мертв» — пришли, чтобы поглумиться.

Сегодня же здесь много счастливых родителей, болеющих за своих маленьких футболистов, играющих в юношеских командах «Бейтар». После, стайка детей в наколенных щитках и бутсах с развязанными шнурками залезает в машину. Это довольно милая типичная сцена между мамой и маленьким футболистом, кроме тех случаев, когда такая мама шутит: «Bo ena, La Familia katan», т.е. иди сюда, ты, маленький бандит из «La Familia». Я прохожу мимо грохочущего под мощными толчками ограждения, об которое молодой игрок практикует свой свободный удар.

AHMAD GHARABLI/AFP/GETTY IMAGES

Отсюда они разбили окно, затем разлили нефть или бензин, не знаю. И бросили спичку. «Меиру Харуш, грубоватый комендант, показывает мне то, что осталось от его офиса. Из окна можно увидеть запертую ограду и представить себе двух мужчин в трикотажных шапочках и перчатках, с легкостью перемахнувших через неё, разбивших, поджегших и перепрыгнувших обратно, всего за минуту. «Было время, когда я поздно возвращался после игры и не уходил домой, а спал тут, на кушетке. А что если бы я остался здесь в тот день? Они бы и меня сожгли?»

Уже больше недели прошло с момента преступления, и сейчас комната представляет собой большое пустое свежевыкрашенное помещение с новыми полками, разбросанными банками из-под краски и слоями пластиковых листов. Бригада из трех человек регулярно трудится над её восстановлением (прим. автора: во время нашего интервью, Харуш приказал прекратить шум сверла и молотков. Позже, один из парней с конским хвостом на голове, контролирующий стройку, посмеивался над Харушем – звездой СМИ: «Он ещё не говорил с тобой, но зато делает это на каждом углу. Даже на Аль-Джазире!»).

«Откуда они знали, что их цель – именно эта комната?» — спрашиваю я. «Они не знали», — отвечает Харуш. «А если бы и знали, то я не верю, что осмелились бы, потому что эта комната – »

«Со всей историей», — перебиваю я.

«С какой историей?» — спрашивает он. «Все говорят об истории. Это мой офис. Здесь были фотографии игроков, бутсы Эли Охана с того самого сезона, когда он ушел на пенсию, футболки игроков, игравших за пределами страны и футболки из других мест. Вот что здесь было. А они подожгли все это».

«Вы беспокоитесь?», — спрашиваю я. «Может кто-нибудь из них вернется?»

«Балаган всегда был и будет. Не знаю, будут ли они продолжать поджигать. Будем надеяться, что нет».

Выше, в главном офисе спартанская обстановка. Тут есть кухонька, несколько глянцевых фотографий звезд «Бейтар» в рамках, кулер для воды. Не то чтобы такая скромность удивляла – машины марки «Киа» и «Пассат» на автостоянке были достаточно действенным напоминанием о том, что это высший профессиональный уровень израильского спорта, а не спорта США. Корнфеин в одном наушнике от iPhone (чтобы отвечать на звонки) жестом руки приглашает меня в свой кабинет. Я сажусь в большое кожаное кресло и пристально вглядываюсь в плотно закрытые венецианские жалюзи.

Ицик Корнфеин, 41 год. Всего шесть лет из его 18-ти летней карьеры не были связаны напрямую с профессией. Он провел 12 сезонов в качестве вратаря «Бейтар» Иерусалим и ещё 6 сезонов как капитан команды. Ицик – человек высокий и красивый, с легкой щетиной и коротко стрижеными волосами.

Мы начинаем разговор с того, как провалилась идея с чеченцами. «Заголовки появились в субботу утором», — рассказывает Корнфеин, и вскоре ненадолго переходит на крик. «’Гайдамак привел двух мусульманских игроков’. Или — ‘Два мусульманина’. Я даже не в курсе, называли ли их вообще игроками. Все это происходило в неправильной последовательности. Правильный порядок, как я себе это представляю – это когда тренер, сидящий на пресс-конференции вместе с главой «Directoryon» (Директорион) – командного совета – и владельцами сказали бы «да, мы ездили в Чечню, мы видели игроков, которые могут помочь команде и кроме всего прочего эти игроки — мусульмане». Корнфеин верит, что, если бы ситуация была правильно преподнесена, она не вышла бы из-под контроля.

«Мы не знаем, что делать с людьми, приходящими на тренировку, чтобы покричать и поругаться», — говорит мне Корнфеин. «Мы не знаем, что делать с людьми, приходящими посреди ночи и совершающими поджоги у Байт Ваган». Его голос уверенный и бесстрастный, но не похоже, что он сдерживается.

Он признает, что раздоры, окружающие команду, затронули и игроков на поле. «Все это травмирует их», — говорит Корнфеин. «Но им нужно отвлечься от всего этого и играть в футбол. Мы все время говорим с ними на эту тему. Но основная проблема в том, что у нас очень молодые игроки, которые выросли здесь, в Иерусалиме. Они играют в рамках юношеской программы и очень зависимы от той части толпы, которая иногда поддерживает, а иногда выступает против клуба».

Другой бы на его месте с трудом владел собой. Но он не притворяется – это на него никак не повлияло. Корнфеин считает ужасным баннер «Чистый навсегда». «Я уверен, что человек, создавший его, был не настолько умен, чтобы отразить связь между этим баннером и теми лозунгами, которые существовали 70 лет назад при холокосте», — считает он. «Но любой человек в здравом уме, увидевший такой баннер поймет – в нем нет и не может быть смысла».

Между тем, пока ситуацию пытаются урегулировать, чеченцы находятся под пристальным присмотром. Они не говорят на иврите или английском. Команда обеспечила чеченцев телохранителем, сопровождающим их 24 часа в сутки – он и переводчик, и водитель и охранник. И все же, они ощущают «любовь повсюду, куда бы ни пошли», — уверяет Корнфеин. «Люди хотят с ними сфотографироваться, пригласить на ужин. А на Пурим многие одеваются в костюмы Кадиева и Садаева».

Как заявляет Корнфеин, появление чеченцев не было провокацией. Религия и национальная принадлежность игрока, обещает он, никогда не повлияют на его принятие в иерусалимский «Бейтар». И все же, несколько минут спустя, он даёт понять, что перед началом сезона клуб, наконец, решился на борьбу с «La Familia». «Директорион принял на себя решение проблемы о репутации иерусалимского «Бейтар», — говорит Корнфеин, «и они отстранили нас от дел. Поезд готов к отправлению. Ничто не может помешать этому. Мы движемся только вперед». В этот раз подход был особенно конфронтационным, — замечаю я. Почему? «В течение 4-х лет я твердил, что это криминальная проблема», — поясняет Корнфеин. «Это проблема насилия и расизма в обществе, и у «Бейтар» Иерусалим нет никаких источников, средств или даже законных прав, чтобы урегулировать ситуацию. А эти болельщики приходят на Тедди пару раз в неделю. Но в остальное время они учатся в школах, служат в армии и, возможно, даже работают в государственных учреждениях. Так что это проблема страны в целом».

Все это послужило сигналом для национальных институтов: с настоящего момента полиция, суды, министр спорта, мэрия Иерусалима, премьер-министр – мобилизуют свои силы ради «Бейтар».

Очень удобно видеть «Бейтар Иерусалим и «La Familia» в качестве микрокосма для израильского общества, для горькой, бесконечной арабско-израильской вражды, для зла, которое творит человек, и верить, что израильтяне ничем не могут помочь и не в состоянии что-либо сделать. И чем больше общество уделяет внимания этой маленькой группке людей, тем больше эта группка чувствует свою значимость. Израиль – это та страна, граждане которой никогда не называют ее по имени, а только как ha’aretz, т.е. страна (прим. автора: весь остальной мир — это chu’l, сокращенно от chuz la’aretz – за пределами страны). И когда Корнфеин заявляет в международных репортажах об истории с чеченцами, что «группировка выставляет расистами не только «Бейтар», но и Израиль представляет как расистскую страну», поверьте, его это тяготит. Но его работа – создать успешную футбольную команду. И он старается изо всех сил, свести проблему на нет или до состояния, поддающегося урегулированию.

Корнфеин подчеркивает, что у «Бейтар нет проблем со всеми болельщиками – речь идет о конкретных всплесках насилия и расизма. Он даже не решается резко высказываться в адрес «La Familia». Они просто ещё молоды – говорит он. Они заблуждаются – это правда, но они также наивны и податливы. И если они хотят поддержать «Бейтар» без расистских лозунгов и подстрекательства к насилию, мы всегда им рады. Это же игра с огнем: неужели «Бейтар» будет настраивать команду против собственных фанатов?

«Что нас отличает?» — спрашивает Корнфеин. «Мы не являемся командой, имеющей первенство в чемпионатах, и наша репутация небезупречна. То, что отличает нас в первую очередь – мы из Иерусалима. Для нас – это главный город, а затем идут все остальные города. А во-вторых, у нас целая толпа болельщиков. Она фанатична, едина и эмоциональна. Я полагаю, фанаты любят «Бейтар».

Теперь, когда команда сотрудничает с игроками любой веры и национальной принадлежности, эта любовь может подвергнуться испытанию. «Понятно, что из-за двух игроков любовь фанатов никуда не исчезнет», — говорит Корнфеин. «И мы посмотрим, что будет, если привести ещё игрока, и ещё. Я не сомневаюсь, что, в конце концов, оглянувшись на прошлое, болельщики вообще не поймут как иерусалимский «Бейтар» мог существовать без таких игроков».

Однако на данный момент, из–за чеченцев у Корнфеина проблемы с безопасностью, решением которых он и занимается. Я спрашиваю, пугает ли его это. «Это временно», — отвечает он. «Это временно».

Прежде чем закончить разговор, мы возвращаемся к его трудовым будням. Новый человек на поле, конечно, испытывает давление. «Вратарю на поле тяжелее всего», — говорит Корнфеин. «Каждая маленькая ошибка…» Он широко улыбается — « Но это даже рядом не стояло с тем, что происходит здесь. Если бы они спросили меня: «Не хочешь вернуться, Ицик?» — смеется Корнфеин, хлопая тыльной стороной одной ладони об другую снова и снова. «Конечно! Я бы за это даже заплатил!»

AHMAD GHARABLI/AFP/GETTY IMAGES

Во время перерыва впервые появляется Кадиев. Для разминки, он бежит по полю. На нем тренировочные брюки и куртка, под которой виднеется свитер с номером 44; его вьющиеся волосы развеваются при беге. И каждый раз, когда он получает пас, это сопровождается массовым свистом, похожим на пронзительный вой пчелиного улья. Внизу, болельщики кричат «bizayon» – позор — и «bennnn zooonnnnnaaa!», на что средневосточная секция демонстрирует жест «fuck you»: они вытягивают вперед сжатую в кулак руку с выпрямленным средним пальцем. Выше в проходе небольшая группа фанатов «Бейтар» собралась на молитву. Они смотрят в одном направлении, сжимая маленькие молитвенные буклеты в руках, периодически кланяются и произносят «Аминь» в унисон. Я спрашиваю ближайшую парочку – парня с короткой стрижкой и нечищеными зубами и девушку с серебристо-белыми волосами и желтой банданой, завязанной на колене, что они думают о наблюдении за Кадиевым. «Чеченцем?» девушка резко вскакивает. «She yecholim leshrof oto» – «пусть продолжат то, что начали и сожгут его». Она шагает прочь, а парень послушно семенит сзади, и на его лице читается блаженная смесь гордости и благоговения.

Во втором тайме «Бейтар» «просыпается», наконец-то переходя в атаку. И когда они продвигаются вперед – огромная толпа болельщиков поддерживает их. На 71-ой минуте, полузащитник «Бейтар» Эран Леви бьет слева, проводит изящный пас в одно касание и забивает гол левой ногой. Тедди взрывается криками и объятиями, скандируя, полный любви и преданности: «Мои родители послали меня к психологу, а я сходил еще и к военному психиатру», — во все горло ревет Тедди. «Я знаю, что ничто не поможет – все потому что из-за тебя, «Бейтар», я схожу с ума! Оле-оле-оле-оле, «Бейтар», я люблю тебя!»

Затем настрой публики снова меняется. Джабраил Кадиев на боковой линии игрового поля. Он бежит, вырываясь вперед. У меня сводит живот. Господи, Кадиев действительно собирается играть. На 79-ой минуте, когда он появляется в качестве оборонительной замены, начинается какая-то какофония. Свист и насмешки возобновляются, а на верхнем ярусе высокий, наглый мужик с перекошенным лицом демонстративно сжимает в руках флаг Израиля. Но, несмотря на это некоторые люди по всему стадиону встают и хлопают. Я не могу сказать, кого из них больше, но позже отчеты будут утверждать, что заступников. Однако в северно-западной секции все обстояло, конечно, не так. Но это надо было видеть – болельщики «Бейтар», посреди всех этих криков и свиста, просто спокойно встают и с уважением аплодируют.

Кадиев продолжает игру, игнорируя весь этот шум. Он осторожно обходит ловушки, отыгрывает мячи, передаёт быстрые пасы в нужный момент. Он непоколебим. И на 83-ей минуте, пока Кадиев был на поле, «Бейтар» улыбнулась удача: одно внешнее-внутреннее касание и прекрасно посланный через верх Стивену Коэну мяч оказался внутри сетки. Вот оно счастье. «Бейтар» сравнял счет.

В последние несколько минут они снова и снова зарабатывают шансы на победу, и хоть я ничем не могу помочь, но надеюсь, что Кадиев сравняет счет, что маловероятно для защитника. Я размышляю о том, каково ему, 19-ти летнему парню, играть в чужой стране, с людьми, которых он только недавно встретил, на поле, которого никогда прежде не касался. Интересно, догадывается ли он, что люди, не только здесь на Тедди, но и по всей стране, ненавидят его без всякой причины? Не могу поверить в его спокойствие. Если он сравняет счет, я вообще не представляю, какова будет реакция на это. Перед самым окончанием матча, Кадиев получает шанс. Используя нападение, он перехватывает мяч у скамьи штрафников и, видя брешь в защите, собирается с духом и бьет. За победу – кричит он вратарю. Минуту спустя, игра заканчивается. Леви хватает мяч и швыряет его о землю. Позже член тренерского состава «Бейтар» подбегает и отфутболивает его через поле.

В целом, толпа покидает Тедди в подавленном настроении, за исключением трех взволнованных девушек, идущих держась за руки. «Они пришли, чтобы разрушить нашу команду!» — говорит мне одна из них. «Хорошо, что мы не стали голосовать за Гайдамака – он просто маньяк». Её подруга добавляет: «Слушайте, вы должны как-то помочь. Поговорите с теми, кто привел этих арабов». «Они левые», — перекрикивает подруг третья девушка. «Они левые! И мы им не нравимся. Они не должны быть здесь. Понимаете?» Уставший выслушивать все это, я киваю и быстро выключаю свой диктофон. Девушки отворачиваются и, ухмыляясь, начинают выкрикивать то, что первым приходит им в голову, на манер стоящего поблизости продавца: «shalosh casatot b’eser, shalosh casatot b’eser, shalosh casatot b’eser» — «трехслойное мороженое за 10 шекелей, трехслойное мороженое за 10 шекелей, трехслойное мороженое за 10 шекелей».

Эпилог

После ничьей с «Сахнин» «Бейтар» Иерусалим продул в последующих двух матчах и выпал из борьбы за первенство в плей офф. После, когда рассказ о событиях сезона «Бейтар» был уже почти написан – борьба с расизмом охватила клуб, и это было признаками его жизни. «Бейтар» шокировал своим проигрышем Маккаби Тель-Авив со счетом 2-0, затем ничьей с Маккаби Нетания. Команда была на грани занятия последнего места в плей офф. Так не должно было быть. В последней игре сезона, в ходе матча-реванша с Тель-Авив, они все таки выдавили из себя пять голов и были оставлены в плей-офф низшего разряда.

И еще одно. «Ничья» в матче с Нетанией была заработана благодаря голу, забитому чеченцем Зауром Садаевым. К тому времени я уже покинул страну, но продолжал поддерживать связь с Эйлоном, аспирантом. И вот что он написал мне на е-мэйл: «На данный момент почти 300 фанатов «верхушки» покинули игру в знак протеста под наши одобрительные возгласы и аплодисменты. Для большинства из нас, это символизирует своего рода победу – видеть как они уходят». После матча, Телесникова, помощника тренера, который ранее опасался физической расправы, спросили, что он чувствовал, видя, как Садаев ведет счет. «Я почувстовал, что люблю побеждать», — ответил он «и что спорт важнее, чем вероисповедание человека».

С переводом этой истории оказывала помощь Тамара Брашад.